Кеменкири

О милосердии и пламени

Не-апокриф. Семь плюс один.

"Сведения, касающиеся имен близнецов, путаны и беспорядочны, несомненно, из-за того, что когда отец приступил к работе над этой темой, на поверхность всплыла эта странная и зловещая история."

Кристофер Толкиен

"'Тот корабль первым я сжег', - сказал Феанор (скрывая собственный страх). 'Справедливо тогда дал ты имя младшему из сыновей своих, - сказал Амбарусса, - и Умбарто 'Обреченный' - верная форма его. Безумен и обречен становишься ты'. И после этого никто не смел более говорись с Феанором о случившемся."

JRRT, "Шибболет Феанора"

От Мышь: Строго говоря, существующий текст Шибболета ничего не говорит нам о том, что было после этих слов…

1

Когда Майтимо, подойдя к прочим, узнал о разговоре отца и младшего брата, узнал о страшном отсутствии, в глазах его полыхнуло то пламя, что на берегу уже угасло.

Но он не сделал того, что от него, пожалуй, ожидали: он не пошел к отцу. Да, бесполезно, это уже понятно едва ли не любому, но неужели… Впрочем, видимо, одного разговора с отцом о кораблях ему оказалось достаточно.

Он сделал совсем другое, возможно, самое правильное, что еще можно было сделать на этом пути в огонь и тьму, свернувшем с прямой дороги, похоже, уже давно и неисцелимо.

Он позвал Амбаруссу, а когда тот не откликнулся, подошел к нему (на это, между прочим, тоже никто еще не успел решиться), увел в свой шатер - и после старался или быть рядом, или непременно найти для него поручение или занятие. Что было совсем не сложно при обустройстве в новых землях - есть лошади, есть шатры и те, кто в них, есть дозоры вокруг лагеря и разведка в окрестностях… Впрочем при многих делах он все равно старался быть рядом, не оставлять одного… Или просил кого-то из братьев - чаще прочих Макалаурэ, реже - Тьелкормо (особенно если надо было отправить дозор); Карнистир на просьбу два раза из трех случившихся огрызнулся: "Занят я, не видишь разве?" Младшего Куруфинве Майтимо не просил о помощи ни разу. И все-таки, когда только мог - быть рядом с младшим братом сам.

Так было и у берега, и когда воинство перешло горы и начало обустраивать лагерь близ озера…

Конечно, нельзя сказать что Майтимо был около брата в любой час - вот сейчас он стоит рядом с Куруфинве и тот, стараясь сохранять если не мягкость, то хотя бы спокойствие, объясняет старшему:

- …Ты говоришь о безумии отца… А между прочим, он только что говорил мне о том, что язык здешних эльфов, живущих вокруг озера, отличается от языка тех, кто обитает южнее, вне этих гор: ему посчастливилось поговорить с одним из них, пришедшим навестить родичей жены… Ты помнишь, как давно у него было времени и должного настроения для изучения языков - а ведь они так важны для него!...

Майтимо промолчал - только смерил Атаринке таким взглядом, что, похоже, считал безумцем его - и, резко повернувшись, ушел прочь. Очень скоро за шатрами послышался его голос:

2

Они были рядом и тогда (можно ли сказать "в тот день", если все эти дни и ночи освещают те же звезды, - если небо ясно?), - тогда, когда внезапно началась битва. Феанаро с передовым отрядом уже гнали орков к горам, Тьелкормо со своими двинулся на юго-восток, оттесняя другую орду врагов - говоря коротко, все были при деле. Майтимо и Амбарусса ехали впереди довольно крупного отряда и были еще совсем близко от лагеря, когда их догнал гонец. Свою весть он доложил Майтимо и тот, как-то странно переменившись в лице, резко бросил:

- Амбарусса, возвращайся в лагерь. Ты нужен там. Срочно.

И добавил:

- Держись, брат.

И тут же скомандовал отряду ехать вперед быстрее.

Амбарусса, уже начинавший забывать свое прозвание Первый-Рыжий, изумился приказанию, но он теперь привык слушаться брата беспрекословно, признав это своей возможностью выжить, зачем бы то ни было.

Поэтому его скорее тревожило незнание того, что же угрожает лагерю. Ему самому - что? Битва осталась впереди, он до нее не доехал, а все прочее - уже навсегда позади…

Но ради других и ему нужно поспешить.

3

Целительница была мудра - скорее благодаря ремеслу, избранному ею, чем по опыту прожитых лет.

Она не запретила пациенту говорить, не выговаривала сидевшему рядом, что он мешает ей - она просто бесшумно обходила их, разбираясь с ожогами полусидящего перед ней эльфа. Ничего, подберется она и так, вот сейчас подвинет его собеседника… то есть слушателя. Ничего, пусть говорит, - она и обезболивающий отвар заварила как раз так, чтобы боль хоть немного отступила, а вот связная речь была еще возможна… настолько связная, насколько получится. И дело тут не в ожогах, они, к счастью, не слишком серьезны, и даже успели немного поджить, дело скорее в его фэа - а вот за ее здоровье сейчас, пожалуй, отвечает не столько она…

Целительница была мудра - завершив самое необходимое, она вышла из шатра, оставив братьев наедине. Остальное - позже, а вот если тот, кто прискакал в лагерь, не начнет говорить сам, то она уже опасается за здоровье его фэа…

4

…Кто из ушедших в Исход узнает о словах, что говорят теперь их родичи по ту сторону Океана?

Кто из оставшихся узнает о словах других, сказанных наедине?

Кто соберет воедино - то, что было сказано и то, что свершилось тогда же - но за многие лиги от сказавшего?

Услышь меня, Единый - услышь, если только можешь услышать, если мой голос хоть шепотом звучит за кругами мира!

Я верю - ты не закроешь свой слух, если до тебя долетит хоть эхо…

Я не знаю, имею ли права просить - и прошу о прощении моей дерзости, но только ты теперь в силах помочь мне - ты, а не Валар, как бы глубоко не вросли они в плоть Арды!

…А за то, что я прошу тебя исправить, не прошу я прощения… Не прощение нужно мне - и не дня меня.

Я - мать, а что может быть для матери дороже ее детей? Но я позволила себе заслонить их той враждой, что встала между мной и мужем.

Я не говорю сейчас о причине этой вражды, не о ней речь, нет! И не прошу вразумить, вернуть, наказать, что угодно - ушедших за ним его путем! Они сами, собственной волей ушли по нему - и сами встретят то, что ожидает их. То будущее, что создадут они сами.

…Но одному из них я силой пыталась навязать иное. А его отца - испугать более страшной судьбой для сына.

Да, я чувствовала их - безумие, пламя, гибель, - но как могла я, как посмела - сама, своим произволом лишить его права жить?

Я не прошу тебя о милости к ушедшим - будь милостив ко мне!

Не дай мне, матери, стать убийцей своего сына, удержи меня от безумия и мрака!

Не дай ему сгинуть в пламени моего проклятия, - и пусть далее и с ним, и со мной случится то, что выбрали мы сами своими делами…

Будь милосерден, Единый!

5

- Я спал и мне снилось, что я возвращаюсь, в одиночку правя кораблем, а потом… из моря встала стена пламени, и я понял, что дороги назад нет, а потом… Да, меня словно толкнуло что-то… или кто-то, да, да! Нет, ты держи руку, не больно, уже не так больно… Наверное, если бы это случилось несколькими мгновениями позже… Я и сам не понимаю, как еще смог пробежать по палубе, не провалившись вниз, в огонь… И как свалился - да, не прыгнул, нет, нет, свалился, правда - именно в воду, а не снова… снова в огонь.

Нет, я другое не понимаю более того, - я ведь плыл... Долго плыл, потеряв направление, и с каждым мгновением, кажется, было хуже: ни сил, ни… понимаешь, вода разъедала все, что я успел обжечь, если бы не вода, я… ну я добрался бы сюда сам, да…

Хотя нет, я ведь не знал, куда идти. Когда оказался на берегу. Да, это был берег, хотя я попал на него уже, наверное, не совсем в сознании, я не помню, как это было…

Я отлеживался по кустам, свернувшись как мог - ну, так, чтобы я мог хоть ненадолго заснуть; я тянул в рот всякую гадость, - нет, нет, ты не бойся, про одну ягоду мне сразу стало ясно, что без нее я как-нибудь обойдусь… Ты не бойся, видишь, как мне повезло, я успел, я нашел берег, я не так уж и… ну в общем, я ведь выбрался оттуда и сам, и целый, видишь, только волосы целительница коротко срезала, но они же вырастут, правда… Не бойся, трогай, ну да, коротко, причесываться пока не нужно…

И еще повезло, что я встретил эльдар… Или кто они там есть, но кого-то живого встретил! - и если правильно понял их, мог бы встретить кого похуже… с севера…

Я и сам напугал их, как… неизвестно что… Они меня расспрашивали, кажется, а я им повторял без остановки: "Мне нужно к отцу, к братьям, они были здесь…" И гнал мысль, что вас, может быть, перебили всех… Я повторял и повторял им, а потом упал…

Я же говорю - напугал. И на носилки отказывался лечь, пока мог идти, потому что было не так больно…

Он умолк и некоторое время старался чуть по иному устроиться, чтобы снова было - не так.

Добившись промежуточного результата, заговорил снова - это ему хотелось успеть сказать до того, как станет совсем не до разговора:

- Я только думаю - вот, и вы все живы, и я успел… я не знаю, нет, знаешь, мне кажется, что я знаю, это была…

- Да, да… брат…

Второй Амбарусса наконец смог разлепить губы и заставить слушаться голос.

И тут же упал ничком рядом.

Оттуда, от земли, из темноты (это если глаза зажмурить!) он договорил:

- Брат, это… сделал отец. Он…

- Я знаю, брат. Мне сказали. Он… не знал.

И - торопливее, да еще стараясь при этом дотянуться до лежащего, тронуть его рукой:

- Мы же все живы, он меня увидит, он… поймет… я верю!

6

Целительница была мудра. В битву эти двое и не пытались собраться, избавив ее от решения этого вопроса. Но прилетевшая весть "Феанаро ранен… обожжен, очень сильно…" была достаточной, чтобы необходимость отправиться перевесила в ее глазах для братьев необходимость остаться. Тем более - путь всего-то до гор, там они встретят возвращающихся воинов… А ей, быть может, скоро придется заняться более серьезными ожогами…

…Она не ошиблась: с балрогами успел повстречаться не только Феанаро.

7

Четверо сыновей спасли Феанаро в последнем его бою. Но к тому времени, когда он приказал остановиться, зная, что его путь в этих землях окончен, на перевале Эред Ветрин были все семеро. Гонцы, мысленные вести, бешеные кони, орки отскакивают от всадника в сторону, хотя он даже не успел схватиться за меч, и даже неровности дороги, кажется, сглаживаются перед несущимся… Немногим спокойнее был и путь двоих, прибывших их самого Хитлума.

А Феанаро - если успел понять и заметить - не удивился, увидев вокруг всех сыновей. Он не знал ничего не только об их дороге сюда - он уже гораздо лучше различал пламя фэар, чем видел силуэты вокруг. Так почему же не быть здесь и этой фэа?...

А прозрение, даруемое умирающему, коснулось иного - Моргота, Клятвы, грядущей нескончаемой войны…

И после, в Чертогах Ожидания, вначале ему не нужен был никто иной… А позже он довольно ясно понимал, что кто-то иной может и не пожелать приблизиться…

Феанаро долго не знал о том, что по крайней мере этой смерти не было на его совести, ни в самом мире… этой смерти еще долго не было…

Быть может, однажды они все-таки встретились и заговорили. Но это в любом случае вне разумения живущих.

8 (7+1)

"Близнецы оставались похожими, но волосы старшего из них, когда тот вырос, были темнее, и он был более дорог отцу. Когда они выросли, их нельзя было спутать…"

Некоторые говорили, что они и до Исхода отмечали в цвете волос младшего отблеск пламени…

Близнецы давно были разными. И то, что случилось, - нет, не разделило их, но прибавило разности, не нарушив единства. Они снова были - Первый-Рыжий и Второй-Рыжий.

И старший знал, почему он точно не хочет младшему - войны, смерти, угрозы Севера… пока это возможно. Впрочем, младшим он оставался только по рождению: прошедший через смерть, - даже ту, что не совершилась, - нередко становится мудрее…

В землях Южного Белеранда для них нашлось достаточно места и дел, и многие синдар более северных краев были уверены, что существует только Пять Сыновей Феанора… Другие же, дознавшись, что было их вроде бы семь, начинали распутывать историю, и по словам иных выходило, что на корабле сгорели оба сына… Но они жили - оба.

Война пришла к ним позже. И что было лучше прочего - позже, чем угас прокатившийся по северным землям огонь. Орки - это в чем-то лучше, чем пламя. С ними возможно сражаться. И два охотника оказались хорошими воинами - как некогда Тьелкормо в Битве под Звездами.

А пламя догнало их позже, и последний раз ярко вспыхнуло и навсегда угасло - снова у моря…

Но это был конец истории, а он наступил еще очень нескоро… У них было еще много лет, десятилетий, не одно столетие… Для того, чтобы жить.

…И они жили - долго. И долго жили - счастливо. И умерли в один день, как говорят в человеческих сказках. А жизнь - она ведь очень часто оказывается ничем не хуже сказок…

Примечания

* "Ты говоришь о безумии отца… А между прочим, он только что говорил мне о том, что язык здешних эльфов, живущих вокруг озера, отличается от языка тех, кто обитает южнее, вне этих гор: ему посчастливилось поговорить с одним из них, пришедшим навестить родичей жены…" - ср. "Шибболет Феанора":

"…именно в Белерианде были придуманы теории, касающиеся Первичного Эльдарина и взаимосвязи тех произошедших от него языков, которые были тогда известны. Роль Феанора в этом была невелика, за исключением того, что его собственные работы и теории, созданные до Исхода, легли в основу тех, которые развивали его последователи. В этой войне против Моргота он погиб - большей частью из-за своего безрассудства - слишком рано, чтобы что-то сделать, он успел только заметить разницу между Северным (единственным, выучить который у него было время) и Западным диалектами Синдарина".

(Из примечания: "Его сыновья были слишком заняты войной и враждой с другими Домами, чтобы обращать внимание на такие вещи, кроме Маглора, который был поэт, и Куруфина, его четвертого и любимого сына…").

Меня всегда интересовало, КОГДА между Лосгаром и Битвой поз Звездами можно найти время на филологию?!

* "Четверо сыновей спасли Феанаро в последнем его бою" - ср. "Серые Анналы" пар. 45:

"(…)Но в конце концов Готмог, владыка Балрогов, поверг его на землю, и здесь бы он и погиб, но Майдрос и трое других его сыновей в эту минуту пришли с отрядом к нему на помощь, и Балроги бежали назад в Ангбанд."

* ""Близнецы оставались похожими, но волосы старшего из них, когда тот вырос, были темнее, и он был более дорог отцу. Когда они выросли, их нельзя было спутать…" - "Шибболет Феанора", приписка к тексту "Имена сыновей Феанора и легенда о судьбе Амрода". Там же говорится, что братья называли друг друга "Амбарусса", а имя "Умбарто" не использовалось.

В "Виньяр Тенгвар", № 41, опубликована в том числе опущенная при публикации этой заметки фраза: "Другие звали их Миньярусса и Атьярусса т.е. "первый- " и "второй-русса"". ("Русса" = "рыжеволосый").

* О "Пяти сыновьях Феанора" дважды упоминает один из отрывков, связанный с поздним текстом "Маэглин" (опубликован в 11 томе, гл. "Маэглин"). Кристофер не находит этому объяснений.

* Ну и наконец, финальный оправданс. Версия сгоревшего близнеца никогда не укладывалась в моей голове. Так что в этом тексте я не "спасаю Умбарто", я скорее спасаю… сам эпизод из Шибболета. Потому что как бы странно ни смотрелась идея одного младшего во всей дальнейшей истории, сама по себе описанная история очень много добавляет к характеристике Феанора, Нерданели, Близнецов… Но и это не все. Она обладает для меня каким-то полным и ясным "ощущением реальности" - таким же, как текст "Поражение в Ирисной Низине" (хотя бы его "внутренний автор" и писал, что это реконструкция - я читаю и просто чувствую, что "было так") - или абсолютно апокрифическая версия украдания Сильмарилов из 4 тома, где Маэдроса захватывают в плен и ставят перед Эонве.

И если последнему примеру я, пожалуй, ничем помочь не могу (разве что объявить его чьим-то кошмарным сном!), то сию историю я таки попыталась вписать в общий контекст - по причине, указанной в начале истории. Ну и не любят Мыши, когда хорошая информация зазря пропадает…

15-24.12.2007