Aerlinnel

Sercemaite

Перевод Туилиндо

Я по-прежнему не знаю, почему я здесь стою.

Я стою с копьем в руках - за мною мой дом, передо мною идущие на нас в атаку Эльфы - и не знаю, как это вышло.

Среди нас, простого люда, бродили слухи - шептали о Великом Камне, о Темном Враге, и о дочери Короля Диора, но наверняка мы ничего не знали. А теперь стоим редкой цепочкой, глядя, как идут нападающие - с такими же ушами как у нас и отблеском света Дерев в глазах.

Что же это за безумие?

Отец мой тоже где-то здесь. Он противился, когда я просил позволения присоединиться к нему, но это был не только его дом, но и мой, и я добился чести помочь защитить его. Но теперь отца нет рядом, и стремление мое угасло. Там, в любимом доме, рядом с матерью и испуганной сестрой, в слезах глядевшей, как мы сумрачно снаряжаемся в битву, оно было сильнее, чем теперь - когда я один.

Так не должно было случиться. Никто не думал, что Голодрим посмеют осуществить свои угрозы - все почему-то ждали, что они остановятся, предложат переговоры.

Я не вижу, чтобы приближающиеся эльфы несли знаки парламентеров.

Нерешительно я поднимаю копье. Я знаю немногим больше того, что нужно нацелить его острием вперед - никогда раньше в своей жизни я не держал оружия. Мой отец - кожевенник. Шилом я бы мог нанести больший урон, чем этой длинной оглоблей.

Мой друг рядом со мной успевает еще сказать мне: "Звезды Варды да сияют тебе!" Затем нападающие достигают нас, и через три секунды голову его сносит с плеч воин с рыжими волосами.

Смертоносная быстрота этого ошеломляет меня. Не месть, а простое желание уцелеть бросает меня вперед с несвязным воплем, которым бы лучше демонов пугать. Вдруг оказавшись средь мечей, я понимаю - копье не годится для ближнего боя. Я могу лишь уклоняться от свистящих клинков; первая же попытка отбить атаку кончается тем, что древко копья укорачивается на треть. Холодок страха пробегает по спине, когда я до конца понимаю, как опасно мое положение.

За блеском металла мои глаза различили рыжую вспышку - убийца моего друга. Он не я - у него есть меч; он не я - похоже, был и раньше в бою. Его клинок опускается со смертоносной точностью, но он не смотрит на падающих под его ударами. Воспоминание о друге ослепляет меня яростью, и я оказываюсь рядом с чистокровным сыном Валинора. Лишь на миг удивление проступает у него на лице - а затем мое копье входит ему в грудь.

Я не ждал сопротивления. Скрипя зубами, я вынужден налечь на древко; никогда я так не ощущал своих рук - а копье передает им мельчайший трепет. Я чувствую, как бьется его сердце.

Рыжий выронил меч - сколько еще моих родичей, моих друзей погибли сегодня от этого клинка? Против собственной воли я смотрю на него: на лице у него изумление. Он не смотрит вниз, на содеянное мною, но он знает. Знает. Что мне делать теперь? Должен ли я просить прощения у него за то, что насадил , как зверя, на копье?

Я пытаюсь отпустить древко, но руки словно примерзли к дереву. Его лицо искажается гримасой, и мне вдруг становится так ясно - это мой удар вызвал эту боль, мои пальцы, держащие погрузившееся в его грудь копье. Где-то глубоко во мне начинается дрожь, и растет и ширится, пока все тело не начинает сотрясаться, как сухой лист в зимнюю бурю.

"Ai, Eru! Ai, Eru!" Это мой голос? Я знаю, запретно произносить святое имя Илуватара кроме как в дни обрядов, но не могу унять тихое, прерывистое причитание. Стыд захлестывает меня - тот, кого я только что пронзил копьем, молча смотрит на меня, похоже, не понимая. Порыв ветра подхватывает голос, и он поворачивает голову на звук. Необъяснимо - он улыбается.

Сколько он будет стоять здесь - с улыбкой медленно истекая кровью? Эдил не поют о великолепии битвы, как - по слухам - Люди, и все же я никогда не думал, что это настолько отвратительно, что миг между смертельным ударом и смертью может тянуться так долго. Страх и ярость, охватившие меня, схлынули, и я остался наедине с копьем, торчащим из груди - груди, что могла быть и моей. Не знаю, хотел бы я выдернуть копье или загнать еще глубже - пусть для того лишь, чтобы заставить упасть, умереть; стереть эту улыбку, от которой ужас разлился по моим жилам.

- Пожалуйста… - Пожалуйста, прости? Пожалуйста, живи?

Пожалуйста, умри?

Не знаю, что я хотел сказать.

Он не слышал моей бесплодной мольбы; губы его шевельнулись раз, другой - два слога, что я не разобрал, но обращался он не ко мне. Пожалуйста, о пожалуйста...

Наконец колени его подогнулись. Он падает, и конец копья словно пытается зацепить мою одежду и тоже увлечь меня вниз. Я отшатываюсь, но что-то удерживает меня от того чтобы убежать, как мне хочется, нырнуть в Сирион и никогда не выныривать. Конец копья входит в землю, остановив его падение, и желчь подступает к горлу, когда я слышу, как рвется плоть.

Мои глаза зажмуриваются сами. Это не взаправду. Не может быть так много ужаса в мире, в том же мире, где есть птицы, деревья, семья и все благое. Я крепко стискиваю губы, борясь с тошнотой, но задыхающийся, скулящий звук все равно находит дорогу наружу.

Я чувствую - кто-то стоит рядом. Я почти надеюсь, что это один из нападающих, а не из тех, кто знает меня. "Откуда кровь на твоих руках?" - спросят они с отвращением и ужасом. "Что ты наделал?.."

Я заставляю себя взглянуть.

Нет.

Я… нет. Это невозможно. Нет, нет, не может быть. Я уже обязан тебе ночными кошмарами до конца жизни; разве ты не можешь просто умереть? Тебе нет нужды задерживаться на пути в Мандос, чтобы осудить меня самому.

- Помоги мне Эру… - удается мне вымолвить - опять Имя, но какая разница - я осквернен невозвратно, что с того, что я зову Единого, присутствие которого сам отринул. - У меня не было выбора…

Рука ложится на мое плечо. Рука? Собравшись с мужеством, я гляжу вниз: да, мой… моя жертва все еще лежит там. Может ли быть - они близнецы? Я слышал легенды, что близнецы есть одна фэа, рожденная в двух хроар - тогда я отчасти убил и этого тоже. И в самом деле, его глаза - они уже как у мертвого, если бы еще не пролившиеся слезы.

- Знаю, - тихо отвечает он.

Меч поначалу - не больше чем касание холодной воды. Как раньше я ощущал свои руки, так теперь ощущаю прежде всего живот - протест рассекаемой кожи, внезапный разрыв органов, кровь, покинувшую положенные ей пути. Я не в силах подавить приглушенный вздох, от которого тоже больно, а клинок входит внутрь еще на четверть дюйма. И все же никогда, никогда боль не была такой желанной.

Он быстро вытаскивает меч, рука на миг сжимается у меня на плече, чтобы мое тело не дернулось следом; милосердная быстрота - он чересчур добр. Я невольно хватаюсь за рану, и кровь его брата смешивается с моей, теплая как солнечный свет, ужасная как змеиный яд.

Последним угасающим усилием я вновь смотрю на него. Хотя я не могу выговорить слов, но хриплю их про себя: спасибо тебе. Спасибо. Миг, когда я покину это тело, руки которого осквернены кровью, не может наступить слишком быстро.

Оригинал лежит здесь: http://www.fanfiction.net/s/1012285/1/Sercemaite